Иэн Бэнкс: Проектор 3/5

Navalmoral

Navalmoral

– Когда вы учились в университете, вы собирались стать именно писателем?

– Я хотел быть писателем с раннего детства, еще в школе. Когда мне было 11 лет, учительница попросила нас нарисовать, кем бы мы хотели стать, когда вырастем. Это происходило в 1965 году, и все мальчишки собирались стать машинистами, пожарниками, космонавтами. Все, конечно, рисовали представителей этих профессий. Я же нарисовал актера на сцене, который декламировал что-то в сторону публики, а в уголке этого рисунка изобразил писателя. У меня до сих пор есть этот рисунок, и я могу подтвердить свои намерения стать писателем.

Мне всегда нравилось выдумывать истории, у меня было богатое воображение, и я был способен придумать сюжет. В детстве все происходит иначе. У ребенка проявляется какой-то талант, его начинают хвалить родители, его начинают хвалить учителя. Так происходит развитие этого таланта и намечается направление, по которому мы движемся дальше. Хотя представить себя в детстве на месте профессионального писателя, который получает деньги за то, что он делает, а не за то, что тушит пожар или сидит за рулем машины, очень сложно. А тем более сказать при этом: "Да, эта работа для меня!" Мне пришлось дожить до тридцати, пока я не достиг этой цели.

Между этими двумя моментами моей жизни я работал на нескольких работах. Однажды я даже на один день стал дворником в городе, где жил. Это было на каникулах, во время учебы в университете. В основном я косил траву в городском парке: заменял одного из дворников, который в этот день заболел. Надо сказать, было весело. При этом я был упрямым в своем решении стать писателем. Если я что-то решил, то буду бороться так долго, пока это не станет реальностью.

– Это уже стало реальностью, вы принимаете участие в литературном фестивале. И в этом году главные обсуждаемые на нем темы – "ересь" и "мятеж". Что для вас означают эти слова?

– Мне кажется, что писатели, которые больше ничем не занимаются, кроме того, что пишут, изначально имеют иной взгляд на происходящее. Это можно называть мятежом. Но это зависит от каждого конкретного общества, от того, насколько это общество бескомпромиссно и конформно. Случается, что писатель бунтует, а общество этого даже не замечает, ему все равно.

– То, что вы не пользуетесь самолетом и предпочитаете путешествовать в поезде – это тоже своего рода мятеж?

– Я считаю, что надо сократить выбросы парниковых газов в атмосферу. А кроме этого, мне надоели все эти ритуалы безопасности. Я очень рад, что мне теперь не нужно снимать ботинки перед тем, как попасть в здание аэропорта. Путешествовать в поезде приятнее, чем в самолете. Но при этом я люблю летать. У меня даже есть лицензия на управление небольшими самолетами. Просто я ненавижу аэропорты. Я тоскую по тем чувствам, которые испытываешь при посадке, когда с одной стороны испытываешь тревогу и страх, а с другой – когда максимально чувствуешь жизнь и контроль человека над ней. Этого чувства мне не хватает.

– Практически все ваши книги были переведены на русский язык. В России вы очень популярны.

– Я не знал об этом. Конечно, я получаю копии переводов моих книг на русский, но я совершенно никудышный рассказчик о том, что касается подробностей моей писательской жизни. Я очень мало знаю о британской издательской индустрии, не обращаю внимания на то, какое место я занимаю в британской литературе. В этом смысле я очень расслабленный человек, меня эти подробности иногда даже раздражают. Но, тем не менее, я знаю, какое значение уделяется литературе в России. Мне приятно, что мои книги популярны в других странах, и особенно приятно, что так происходит в России.

– В одном из своих интервью вы говорили, что вдохновение часто черпаете из книг, газет, фильмов. Случалось, что какая-то идея появлялась в результате прочтения книг русских писателей?

– Окончание моего первого научно-фантастического произведения "Вспомни о Флебе" было написано под влиянием романа Льва Толстого "Война и мир". Мне нравится то, что делают многие люди, когда придумывают, как бы могло закончиться произведение. Они смотрят еще дальше. Я хотел сделать что-то подобное и в случае с моей книгой, которая тоже была о войне. Писатель опирается на плечи титанов, он чувствует себя небольшой птичкой, которая без помощи орла не может подняться выше.

– Сейчас вы тоже работаете над научно-фантастическим романом?

– Я сейчас нахожусь как бы между двумя новыми книгами. Я пишу очередную историю о вымышленном обществе – "Культуре". Роман выходит в октябре. В этом тексте очень много деталей. Кроме этого, я сейчас задумываю новую книгу. Пока я могу о ней сказать только то, что это будет художественное произведение. И я надеюсь, что текст не будет длинным, потому что моя последняя работа – очень объемная. Иногда мои собственные книги нагоняют на меня скуку… Иногда я отмечаю: "Вот, снова получилось сто тысяч слов". Вы не подумайте, в будущем я не собираюсь упрощать себе жизнь. Просто иногда можно вложить много смысла в небольшой текст. Например, в поэзии. Некоторые стихотворения занимают страницу или полстраницы, но они оказывают насыщенное эмоциональное и интеллектуальное воздействие. Я верю, что можно многое сделать, используя всего несколько слов. Я думаю, что в небольшом произведении есть элегантность. Кроме этого, я хотел бы, чтобы моя новая книга шокировала, была такой же странной, как и "Осиная фабрика", но иногда мне кажется, что я хочу слишком многого – это будет сложно реализовать.

– Почему?

– Я думаю, это связано с моим возрастом. Мне 56. Это конец среднего возраста и начало старости. Может, это потому, что я – мужчина. Мне хочется все еще чувствовать себя молодым и энергичным. И если честно, я таким не являюсь, но при этом я это симулирую. А когда речь идет о писателе, то ему хочется написать что-то такое, чтобы это ассоциировалось с молодым человеком, злым и с блеском в глазах.

источник