Где сейчас проходит граница между полами и нужна ли она вообще

Navalmoral

Вопреки общепринятому мнению, мальчика от девочки отличают не половые признаки, а несколько сантиметров кудрей. До того как я впервые вышла из парикмахерской с бритыми висками, никто не ставил под вопрос мою половую принадлежность. Хотя, казалось бы, я всегда одевалась в мужские вещи не по размеру и как-то вырвала с корнем хлипкую осинку ради победы в «казаках-разбойниках». Но теперь всё иначе.

На дворе 2015 год, короткие причёски и брюки женщины носят давно. Однако попрошайки, дети (и их родители), экскурсоводы, охранники и продавцы всё ещё обращаются ко мне «Эй, парень!», а некоторые громко обсуждают мой пол между собой. Я не считаю это оскорбительным — в основном потому что я родилась цисгендерной женщиной — но большинство знакомых это по-настоящему ужасает. Обычно они принимаются меня утешать: «Не переживай! Ты красивая девушка и совсем не похожа на мужчину», — подразумевается, что андрогинная девушка в одежде мужского фасона красивой быть не может по умолчанию.

Я не пыталась примерить на себя роль мальчика, не считая тех случаев, когда из озорства называла в «Старбаксе» мужское имя. Более того, мне кажется, что стоит только заговорить, как всё встанет на свои места — может быть, дело в тембре голоса, а может, в привычке постоянно просить прощения. Но если внешняя граница пола размылась, где именно она сейчас проходит?

Читателям детской энциклопедии «Я познаю мир» (то есть в своё время и мне) в признаках пола сомневаться не полагалось. У мужчины есть борода и грубый голос, а у женщины — выпуклая грудь и плавные движения; дело закрыто. Сложнее с младенцами, которые кажутся абсолютно одинаковыми любому постороннему. Половозрелого человека, набирающего в Google «как акушеры определяют пол ребёнка», сочтут несообразительным — и зря; там всё не так очевидно, как на первый взгляд. Как известно, наружные половые органы развиваются из так называемого полового бугорка — и непосредственно пол определяется именно что по линейке: всё, что меньше 1 сантиметра, называют клитором, всё, что больше 2,5 сантиметра — пенисом. Из-за этих полутора сантиметров как-то плакал мой дедушка: узнав, что у него родился мой папа, а не долгожданная девочка, он не смог сдержать слёз прямо на пороге роддома.

Как говорят учёные, дети начинают различать пол где-то с 2–3 лет, но он во многом определяет их жизнь ещё до рождения. Семье нужно выбрать одежду, мебель и игрушки подходящего оттенка розового или голубого; в конце концов, мы не можем обращаться к ребёнку «оно хочет есть», наш язык глубоко пропитан гендерными различиями. Поэтому когда я задаюсь вопросом, ну почему надо узнавать мой пол, чтобы попросить мелочь или спросить дорогу, я немного лукавлю: язык, где самолёт мужского рода, а дверь — женского, учит нас мыслить в схожих категориях.


Эти маленькие детали могут помешать даже тем родителям, которые хотят воспитать своих детей без гендерных стереотипов. Как показало исследование, в возрасте 5–6 лет дети воспринимают гендер как биологический пол, а девочки уверены, что все равно будут играть в куклы, даже если вырастут в исключительно мужском обществе. Другие исследователи показывали детям фотографию мужчины, который готовил ужин для своей семьи, однако это не оказало влияния на их стереотипы — позже, припоминая картинку, дети говорили, что это была женщина или что мужчина чинил плиту, а не готовил еду.

Поп-культура учит нас тому же самому. По сюжету диснеевского мультфильма «Мулан» главную героиню сначала забраковывают как никудышную невесту, а потом ей нужно переодеться в мужчину, чтобы отправиться на войну. В своём эссе «Моя дочь считает, что Бильбо Бэггинс — девочка» научный журналист Мишель Нейхайс утверждает, что детям проще ассоциироваться с героями своего пола. Поэтому литература может и должна подвергаться пересмотру — фанфики, например, могут быть самым простым и удобным способом создать убедительных женских персонажей в классических историях.

Но даже после того, как «Голодные игры» уже успели начаться, закончиться и обрести приквел, Эми Шумер в «Девушке без комплексов» провозгласила право женщины на сексуальный выбор, а моя причёска наконец вышла из моды, остался главный артефакт, определяющий мужчин и женщин, — поведенческие нормы, выбор, который ожидается от каждого из нас.

Как отмечает Шарлотта Уитт, автор книги «The Metaphysics of Gender», можно отменить только ту норму, которая к тебе самому относится. Родись я мужчиной — стала бы я другим человеком? Наверное, носила бы ту же причёску, те же скучные штаны, ботинки, свитера и рубашки. Но почти наверняка я бы приняла противоположные жизненные решения — просто потому, что от мальчика их ждут — и пришла бы к другому результату. Уехала бы учиться за границу вместо того, чтобы остаться в школе, потому что так «безопаснее и логичнее для молодой девушки». Просила бы столько денег за свою работу, сколько считала справедливым, — а не брала, сколько дадут. В конце концов, не извинялась бы перед каждым человеком, толкнувшим меня в метро.

Жизнь страшная и непредсказуемая штука, и стереотипы вроде бы нужны нам, чтобы быстро считывать информацию и принимать решения. Не засовывай голову в пасть льву. Не ходи по тёмным улицам в короткой юбке. «Не веди себя как баба» на совещании и «не веди себя как мужик» на свидании — и тогда общество тебя поймёт, примет и всё получится. Поэтому эти поведенческие полтора сантиметра, которые по-настоящему разделяют мужчин и женщин, так сложно наконец преодолеть. Сложно понять, чего ты по-настоящему хочешь, — остаться с больным ребёнком или пойти на важную рабочую встречу, — а чего за тебя хотят семья, друзья и все, кого ты знаешь.

Эти нормы где-то уже дают трещину. Одна из главных вещей, повлиявших на мою женственность, — реалити-шоу «RuPaul’s Drag Race», в котором трансгендеры борются за звание самой красивой и самой смелой. Шоу о том, как одежда, смекалка, обаяние и миллион блёсток превращают тебя не в объект желания, а полноценную дерзкую и красивую женщину, помогло мне понять — в первую очередь гендер помогает нам проявить идентичность, а не только вешает на шею ярмо из многолетних устоев и правил. Кроме того, «RuPaul’s Drag Race» ещё и очень интересное шоу.

Поэтому сознательный мисгендеринг в отношении как мужчин, так и женщин — это нечестно. Нельзя называть плачущего мужчину «барышней». Не надо заставлять трансгендерную женщину смывать макияж. Не стоит говорить мне «ты одеваешься как мужик» или «ты асексуальный андрогин». Для человека, у которого никогда не отнимали идентичность, в этом нет ничего обидного. Но для людей, которых оскорбляют за право сфотографироваться на права, ситуация выглядит иначе.

Когда навязанные нам стереотипные представления о мужчинах и женщинах не работают, оказывается, что других у нас нет. Но так ли они нужны в мире, где гендер давно уже не является бинарным? Всех воспитывают по-разному, а gender studies пока не входят в общеобразовательную программу российских университетов, но есть одно безотказное правило в этом стремительном мире: попробуйте понять. Если назвали девочку мальчиком — извинитесь, ничего страшного. Если не можете определить, кто перед вами, — вежливо спросите. За это вас никто не осудит — но за право решать, где именно мы находимся на этих полутора сантиметрах, мы с Ру Полом готовы биться до последнего.

источник