Невинномыск, река Кубань: один день в стиле старых дневников

Funtik

12.30
Слава Богу, из дома мы наконец вышли. Я уж думала не судьба. Муж расположился в устойчиво-горизонтальном положении и в движение приходить не хотел ни как. Только время от времени сообщал, что он уже почти готов. Ничего себе почти. Еще и мама вбила себе в голову, что на Гору надо лезть ближе к закату - надо полагать, что бы встретить закат на вершине, а вниз спускаться на ощупь. Солнце в этих краях ныряет за горизонт как переспевшая слива и вслед за стремительными сумерками наступает непроглядная темень, как... не буду говорить как где.
Но если какая-то мысль западет маме в голову, то, во-первых, она бесконечно окропляет ей всем мозги, во-вторых, она настырно в соответствующем направлении действует. Так сегодня она три раза бегала на рынок, якобы затем что бы купить там что-то забытое быть купленным в предыдущий раз. Пока я ей прямо не сказала, что ее аферу я раскусила,  как бы она ни тянула время, на Гору мы все равно пойдем.
Она сдалась, стала звонить тёте, спрашивать какими маршрутками нужно ехать к подножью. Тётя, конечно, сразу прибежала с работы, начала вязать на головы какие-то платки, которые она пафосно величала банданами. По ее мнению, мы, конечно, совершено чокнулись, что собираемся по такой жаре лезть на Гору, да и что просто собираемся на нее лезть.
По-дороге на остановку мы зашли в супермаркет - купить воды. Все: и бабушка, и мама, и тетя настаивали, что бы мы взяли побольше, все таки 36 в тени, а на Горе какая тень - степь.
Но взяли мы в итоге немного - всего две бутылки по 1.25 литра. Как-то так получилось.

около 13.00
Долго не могли понять на какой маршрутке ехать. Тетя все же была на этот счет несколько туманна. По ее словам выходило, что маршрутки подходят и та и эта и еще пара-тройка, но в разной степени. А какая в какой мы с мужем так и не поняли. Где выходить тоже было не вполне понятно - маршрутка ездила запутанными кренделями, то удаляясь от подножья, то к нему приближаясь. В итоге вышли у детской больницы - бетонного здания, сильно напоминающего хозяйственную постройку на территории аэропорта, да и забор вокруг больницы напоминал ограду аэродрома.
В этой самой больнице я даже в свое время лежала, не оценив в должной мере всю иллюзорность игры в столовую - не то выпила воды из лужи,  не то съела что-то такое… неполезное. Как у меня что-то болело, не помню, помню, как приезжала скорая, и меня на ней с помпой и мигалкой везли. И как боялась, что меня за что-то будут ругать. Как кололи уколы, тоже не помню, помню за то, как врач объяснял, что колоть осталось всего ничего - сегодня, завтра и послезавтра. И не надо, поэтому бить сестру со шприцем ногами.
А еще помню, как приезжала бабушка и читала книжку про то, как девочка вся была грязная, а врала, что загорела. Я думала она приехала меня забрать, аж воспряла духом, а она проводила меня до палаты и ушла. Вот всегда со мной так. Надежды.
От родителей мое пребывание в больнице скрывалось - выдумали какую-то подвернувшуюся путевку, море - и тетя вдохновенно врала все разы, когда мама звонила. Ну правильно, мама была в тот момент беременна.
От больницы мы пошли напрямик через степь - Гора несколько нечетко прорисовывалась в мареве, но вроде была совсем не далеко. Степь, признаться, ужасно колючая, трава и кустарники царапают голени и, даже, ляжки. Зря я не надела гольфы. Но что поделаешь - романтика есть романтика, к тому же ни дорого ни тропинок нет, то есть есть но все они ведут не туда. Как-то чересчур параллельно подножью. Ко всему у меня несколько зудят ступни - рано утром я сходила на педикюр и мне их ужасно щекотно терли какими-то железными инструментами. Возились с моими ногами часа полтора, а взяли за все только 200 рублей. Вообще здесь подобные услуги ужасно дешевы - я уже и подстриглась, и маникюр сделала, и не знаю, что еще придумать. Покрасится что-ли? Может и зря я поперлась в Гору на своих свежеотшлифованых пяточках, ну раз уж я запланировала.
Между прочим,  во время восхождения мы с мужем подвергаемся совершено смертельной опасности - на это особенно напирали мама с бабушкой, доказывая всю несуразность моей затеи. Короче, в этих местах водится дико ядовитая змея медянка - ядовитей кобры. Хотя из журнала "Юный натуралист" я знаю, что яд у кобры не очень ядовит, просто она на него не скупиться. И все же кобра, есть кобра. Пока мы, правда, спугнули только двух ящериц. Думаю медянки эти, если и водились тут пятьдесят лет назад, давно вымерли от плохой экологии.
От каждого шага из под ног рассыпаются кузнечики  с голубыми и розовыми крылышками - такие же твердые и жесткие, как та трава, которой они вынуждены питаться.
Когда я тщательно продумывала вопрос выживания в степи в полевых условиях, именно кузнечиков я есть и собиралась. Я даже проверила свою потенциальную способность к их поглощению, сжевав одну кузнечью лапку. Жестко, но не противно. И, по-моему, совершенно не питательно. По самым скромным расчетам, что бы кузнечик оправдал затраты на его поимку, есть его надо целиком. С брюшком полным всяких внутренних органов и полупереваренной травы. Эксперимент по съедению, брюшка, я, правда, проводить не стала. В конце концов, если я попаду в экстремальные условия, запросы у меня непременно понизятся. А так чего.

около 13.30
Выпили уже с мужем полбутылки воды. Но вода эта совершенно отказывается попадать в глубины организма, а почти сразу выступает потом и щекотной струйкой стекает под майкой в область пупка. Под рюкзаком майка уже совершенно мокрая, и с остальных сторон, кажется, выглядит отнюдь не презентабельно. А я ведь специально принарядилась на тот случай, если муж решит сфотографировать меня на фоне просторов, чтобы выглядеть прилично, а ни как всегда в таких походах - в старых безразмерных штанах и старом чем-то сверху.
Перешли через два канала. Один даже выложен бетонной плиткой: и дно и стенки, и через него на высоте метров семи-восьми перекинут бетонный же мостик шириной в одну плиту. Совершенно кстати стремный. Понадобилось некоторое усилие, чтобы преодолеть соблазн, ползти по нему на четвереньках.
Второй канал, скорее даже не канал, а овраг. Воды, впрочем, нет ни там ни там.
Первый канал мужа заинтересовал - он даже залез на мостик и стал фотографировать замусоренное бетонное дно. Тоже мне достопримечательность. Потом он принялся фотографировать Гору, перед восхождением так сказать, и все время жаловался, что Гора в кадре смотрится совершенно плоско и не внушительно. Это притом, что она сама по себе сильно не Эверест. Наконец, я намекнула, что неплохо бы и меня сфотографировать на фоне Горы. Однако с этим тоже ничего не вышло. Солнце так отчаянно светило в глаза, что вместо уверенного и мужественного лица человека, не пасующего перед опасностями, получился один сплошной прищур. А против солнца муж меня фотографировать отказался, под тем предлогом, что тогда вместо лица тогда получится силуэт. А по мне лучше б уж так.

 

Ближе к подножью степь сильно поросла полынью, сильный ее запах, чувствуется даже с высоты роста. Надо не забыть набрать ее на обратном пути, не тащится же в Гору с полынным веником. В ложбинах, удивительно ровными полосами растет какое-то лопухообразное растение - я даже сначала подумала, что это грядки. Но за каким чертом кому-то выращивать лопухи.

 

Гора уже совсем близко, степь потихоньку начинает подниматься. И видно, что над Горой гордо реет здоровенная птица типа орла. Я предположила, что это вьется какой-то падальщик, по нашу душу, но муж моего юмора не оценил.

около 14.00
Гора началась незаметно. Подъем усиливался и усиливался и в какой-то момент из заметного стал ощутимым.  Почти сразу мы наткнулись на дорогу уходящую к вершине и решили идти по ней. Романтика романтикой, но трава уже успела совершеннейшим образом исколоть все ноги. Это уже и с виду выглядит несимпатично.

 

У подножья мы с мужем поругались. Вернее ругалась я, а он пытался меня урезонить. Я орала так, что если б это была настоящая гора, с ней б непременно сошел обвал. Вот почему нельзя семейными парами по настоящему ходить в горы.
Началось все с того, что я нашла кусок слюды, пояснила ему, что это клад и попросила куда-нибудь спрятать. На что он мне ответил, что совершенно не намерен его куда-либо прятать, что у него все чистое, а кусок этот чистоты сомнительной, и вообще, если я собиралась подбирать грязные камни, то нужно было взять пакет, и даже вовсе, похоже это никакой не минерал, а кусок стекла. Я обиделась, и наорала на него в том духе, что он с самого начала отпуска проявляет узость мышления и крайнюю неромантичность. И вообще цинично высмеивает все мои начинания. Наконец, он меня успокоил, клятвенно пообещав впредь быть более романтичным и чутким.
С этой слюдой у меня забавная, кстати, была история. В детстве я отчаянно мечтала найти месторождение драгоценностей, и понятно не в средней полосе, с ее торфяной банальностью, и не в городе, где если б такое месторождение и было, его бы, конечно, нашли до меня. А в горах, где людей ходят не так и много, и если что-то можно пропустить, они это непременно пропустят. Постепенно это мечта трансформировалась в более скромную и вполне реальную - найти какой-нибудь необычный минерал, желательно в кристаллической форме. Вот как раз это добро действительно стоило искать в горах, но как бы это сказать... в настоящих горах, а не на Горе. Однако тогда поездка внутрь кавказских гор еще не состоялась, и Гора была абсолютным краем воображения и пределом мечтаний.
И во время первого или второго восхождения на склон, со всеми родственниками, даже двоюродными - я обнаружила на осыпи невиданный доселе камень - такой весь матово-блестяще-прозрачный. Маленький, но совершенно невероятный. Кто-то из взрослых сказал, что это слюда, но это не умалило моего торжества - такого названия я тоже никогда не слышала. Весь тот недолгий поход я таскала свое сокровище в кулачке, иногда из подтишка разглядывая его, радуясь, что этот поход определенно удался, хотя бы вот из-за этой находки.
И вот когда мое семейство спустилось с горы и направилось в сторону дядиного огорода, который располагался недалеко от подножья, где-то уже между участками, мы  наткнулись на свалку  с битым кирпичом, жеванными покрышками и прочим мусором.
- А вот кстати и еще слюда. - сказал кто-то.
И я и впрямь увидела два огроменных куска, не таких блестящих и приглаженных, как моя находка, однако совершенно очевидно родственных ему, сто стеклянно-прозрачными сколами. По инерции я утащила один из этих здоровущих кусков с собой, спрятав потерявшее цену сокровище в карман. Но в Москву я слюду уже не повезла.
Во всей этой истории, несомненно, есть какая-то сочная и жизненная мораль, но сформулировать ее я так и не смогла.

Ноги у меня скоро устали, и я пошла задом вперед. А что? Если дорога прямая, впереди никаких ярковыраженных ям и прочих неровностей - это замечательный выход. Работают совсем другие группы мышц, нежели при подъеме классическим способом, и ты как будто даже отдыхаешь. И кстати вид при этом на Город открывается замечательный. Это вам не колесо обозрения высотой с 9-ти этажный дом.

 

Дорога тем временем совсем забрала вверх, не так что бы уже хотелось ухватиться рукой за землю, конечно, но дыбилась она круто. И ведь никаких петляний из стороны в сторону, что бы хоть как-то уменьшит угол подъема. Даже удивительно, как это машины умудряются по ней ездить. Муж сказал, что джип, то есть настоящий джип, наверное, сможет подниматься под таким углом, но что-то сомнительно. Однако откуда-то эта дорога да взялась.

Стала считать шаги, что бы легче было идти - ну вот сейчас, пройду еще сто шагов и можно будет передохнуть.

Муж обнаружил ответвление дороги, воспользовавшись им,  дошел до небольшого обрыва и настойчиво стал звать меня за собой. Я почти возроптала - это ответвление мало того, что в сторону, так еще и вниз, то есть потом опять придется взбираться на уже раз преодоленные метры. Как же не хватает все же той моей детской гиперактивности, когда я бешено носилась вокруг медленно идущих взрослых, периодически совершая броски в сторону до их первого оклика.

С обрыва вид открывался странный. Почти вся западная часть склона была опутана паутиной автомобильного вида дорог - совершенно грунтовых конечно, но ярко выраженных - а не так что б просто проехаться, примять траку. Дороги эти петляли под совершенно безумными углами, кое-где чуть ли не вертикально ныряя с обрывов. Муж сделал вывод, что это мотоциклетные трассы - мотоциклисты де спускаются наперегонки с горы. Вот людям заняться нечем. Но, в общем, понятно, почему дороги эти так резко взбираются на гору - по ним и не думает никто подниматься, поднимаются видимо по противоположному склону. По ним просто носятся вниз, что конечно совершенно стремно, но отнюдь не фантастично.
С обрыва отчетливо была видна мутножелтая от горизонта до горизонта Река - со всеми ее каменистыми пляжами, выглядевшими отсюда просто серыми, со всеми ее беспорядочными рукавами, протоками и островами. Один из островов просто огромен -   метров сто, наверное, в поперечнике и два раза по столько же в длину. Не знаю точно, у меня плохой глазомер. И весь он почти сплошь покрыт деревьями. Я сразу ощутила застарелый зуд авантюризма. Захотелось пробраться на остров и исследовать его. То что подобные острова окружены руслами полными хоть и не по горному свирепым, но все же быстрым течением, которое, если даже зайти только по колено, сбивает с ног, придает этим островам некоторый флер недоступности и таинственности. Казалось, что на них непременно располагается что-то такое тайное. Когда в детстве я ваяла доморощенную приключенческую писанину, именно на таких островах были закопаны сундуки со всякой сюжетно-образующей рухлядью.
Однако неприступность этих островов мнимая, для простых деревенских ребят и девчонок нет ничего не возможного. И протоки они переплывали отнюдь ни с целью насладится тайнами острова, а что бы устроить на них посиделки подальше от посторонних глаз,  а то и вовсе попросту сходить в туалет. Так что все сокровища представляли собой битые бутылки и какашки. Использованных презервативов я не видела (возможно мое юное сознание их фильтровало), однако по логике вещей должны были там быть и они. Впрочем, если вспомнить деревенские дворы, полные орущей грязной мелкоты, все же не обязательно.

 

около 15.00
Ура, мы залезли на хребет. Ветер теплый умеренный. На небе ни облачка. Последний отрезок пути после отдых дался совсем просто. Хотя вьющаяся над нами похожая на орла птица и остовы кустарников по краям дороги придавали пейзажу некоторую апокалептичность.

Это второе мое окончательное покорение Горы. В детстве мне наверное раз пять удалось подбить моих неромантичных родственников на ее штурм, однако как правило на середине пути, на первом же пологом участке дело стопорилось - родители упирались ссылаясь на солнце, усталость, срочные дела, соблазняли всякими благами (а я порой и соблазнялась, чего уж), давили даже просто авторитетом. В итоге на вершину мы добрались только один раз. Хребет как оказалось порос лесом и между чуть ли не каждой парой деревьев висела паутина с жирным пауком-крестовиком посередине. Это меня слегка обескуражило. Заниматься сколь-нибудь более подробным исследованием пространства родители мне не дали, потащили вниз.
На хребет мы вышли аккурат к началу мотоциклетных трасс. Если подъем выглядел пустынным и не хоженым, то здесь сразу была видна печать цивилизации - битые и целые бутылки, окурки, рваные сигаретные пачки, обрывки газет и туалетной бумаги. Наличествовала даже груда фанерных огрызков и обломков, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся развалинами сортира. Очко с очаровательным цинизмом было прорезано в старом пионерском плакате.

 

Неподалеку возвышался сваренный их железных балок около трех метров высотой крест. Спереди крест гласил, что он воздвигнут здесь в честь 2000 лет с рождества Христова, 1000 лет со дня крещения Руси, а также в честь всех казаков погибших на чужбине в войны начиная с кавказской 1825 года и заканчивая чеченской. Сзади крест гласил, что кто-то любит Вику, скучает по Ольге, и жить не может без Маши.

 

Город просматривался от края до края, вместе с впивающимися в степь крыльями дачных участков. Он сильно изменился за четыре года наше разлуки. Торговые и деловые центры - гимны стеклу и бетону -  чуть ли не жались друг к другу и их продолжали возводить все новые и новые. Даже не представляю, как это все окупается. Въезжая в Город я не узнавала улиц, однако отсюда, с Горы, все выглядело почти по-прежнему. Почти всю площадь занимал частный сектор, и только в нескольких местах, как последние вихры старого господина виднелась высотная застройка. Только и было заметно нового с этой высоты, что ярко сверкающие на солнце почти слепящие глаза купола недавно построенной церкви.

Вообще многострадальный этот Город, все ему не слава Богу. То террористы что-то взорвут, то выйдет из берегов Река, снесет мосты, затапливая и отрезая от дороги целые районы. То вот несколько лет назад выпал град размером с кулак, так что во всем городе не осталось ни одного целого стекла. До сих пор некоторые балконы, крыши, да и машины выглядят так, словно попали под артобстрел.

около 15.30
Я предложила перво-наперво обогнуть лесополосу и посмотреть что же там с другой стороны хребта. Так мы и поступили и через несколько шагов вышли на проселочную буквально дорогу, по местной традиции щедро засыпанной речной галькой.
Склон  с другой стороны и в самом деле не высокий и вполне пологий. Долина внизу поросла лесом, видны даже кое-какие домики, но вообще места, похоже, безлюдные. Горизонт упирается в еще один хребет, что рождает подозрение, что их там один за одним прячется не мало.
Муж начал ворчать, что я потащила его на южный склон и теперь его печет солнце. Вот она его хваленая романтика. К счастью дорога нырнула в лес.

 

Лес откровенно говоря выглядел неважно - половина деревьев просто засохла, а вторая половина деревьев засохла наполовину. Муж попытался меня застращать, что всё это от излучения, которое генерируют разношерстные передатчики щедро натыканные на вершине Горы. Однако все ж не вокруг геодезического знака, а скромненько, с боку. На Бештау скажем, геодезический знак просто затерялся среди вышек. Вот радость лезть на гору, чтобы походить вокруг забора.

 

 

У геодезического знака, до которого пришлось еще добираться, влезать на небольшой, представьте себе поросший земляникой, холм, мы еще по фотографировались. Кажется лицо в этот раз у меня получилось более мужественным.
Над нами все время вьются какие-то зеленые птицы - на просвет крылья почти лимонные. Я бы подумала, что это попугаи, но откуда здесь попугаи. Предполагаемый стервятник куда-то улетел.

около 16.00
небо по-прежнему чистое
Сыпанная галькой дорога уходила куда-то вдоль хребта.  С одной стороны лесополоса, с другой -  холмы, заборы, какие-то постройки, для обслуживания, видимо, антенн, и тоже лесополоса. Между тем стоило уже спускаться в Город. Не то чтобы по настоящему стоило, но я предвкушала уже обед в кафе. Которое работает, между прочим, до 8-ми, потому что распложено в здании ЦУМа. Страшная дикость и пережиток конечно.
Однако идти назад не хотелось, а пройти насквозь лесополосу... Нет широкой она вовсе даже не была. Метро 20-30 всего. Ну может 40-50. Однако как вам объяснить... Сунуться туда было страшно. Я вообще не люблю южные степные леса. Даже причесанные и ухоженные. Какое-то они производят впечатление нездоровья. Может потому что сухо в них все время. Не знаю.
А лесополоса эта являла из себя самый непроходимый подвид степного леса. Густой подлесок составляли шиповник, терн, акация и другие до неприличия колючие кустарники. Да и сами полувысохшие деревья щерились колючими ветками, даже кора у них была вздыбленная и шероховатая. Но то, что делает задачу продраться через подобные заросли если и не невыполнимой, то уж неприятной точно - это выше колена каких то живых и мертвых растений, обитых ветром и отвалившихся от старости веток, перепутанных отростков кустарников, и все это переплетено в единый толстый покров, в который при каждом шаге с хрустом проваливаются ноги. А если еще задуматься о том, кто там в этих слоях может жить... Нет, накрайняк преодолеть лесополосу сжав зубы можно. Но не хочется...
Поэтому мы довольно долго тащились по дороге, смирившись с тем, что придется идти от конца до конца хребта, ну сколько это... километров пять максимум. Я гордо сказала, что меня это не пугает. Муж заявил, что его тем более.
Однако через какое-то время  в лесополосе обнаружился просвет. Обстоятельства его появления загадочны - складывалось впечатление, что кто-то упрямо пер в лес на танке и таки пропер лесополосу насквозь. Колея все равно отчаянно  заросла какой-то флорой и со сторон ее сильно теснили колючие кустарники, однако идти было вполне можно и меньше чем через пять минут лесополосу мы преодолели.
Со стороны склона деревья стояли не столь густо, и мы устроились под ними, что бы подкрепится мюслийными батончиками и попить воды.
- А ты не мечтала залезть на гору и заняться на вершине сексом? - спросил муж.
Меня аж прошибло холодной волной. Представить что попа, пусть не моя даже попа, погружается в толстый ковер мертвого разнотравья, в который ноги проваливаются по щиколотку и возвращаются облепленные какими-то мелкими семенами и колючками. Я даже ела стоя, боялась присесть.
- Я мечтала залезть на гору просто так. - возмутилась я. - Что бы залезть. О занятии сексом я мечтала совершенно отдельно от гор.
Дальше мы залезли в дискус о границах романтики, и пришли таки к выводу, что заниматься сексом стоило бы разве что у геодезического знака.

около 16.30
Назад мы пошли прямо через степь. Земля здесь наверху так потрескалась, что я даже слегка нервничала - не провалится ли у меня в трещину нога. Однако не считая того что голени я окончательно ободрала об колючки, ничего ужасного не произошло. Спускались мы очень быстро. Обычно считается, что спускаться сложнее, так и есть, но это если склон покруче. Гора все же сравнительно полога.
Однако вскоре склон под нами совершенно неожиданно оборвался. Видимо по весне здесь случился обвал. Может этой весной а может лет пятнадцать назад. Обрыв был всего метров 10, но отвесный совершенно. И тянулся он в обе стороны, даже как-то огибая то место, где мы стояли. С одной стороны обрыв упирался в овраг тянувшийся от вершины до подножья. Вот в овраг спуститься было реально, что мы и сделали. По стенам оврага росла слюда в кристаллах. Слюдяные колючки туго скручивались розочками. Самую красивую я оторвала и всучила мужу. Видимый признаков недовольства он больше не демонстрировал, и даже умеренно восхитился моей находкой.
Отсевалось решить - спускаться ли к подножью по дну оврага или вылезти на склон с другой стороны. Муж ушел на разведку, а я присела на корточки что бы передохнуть. И неожиданно уткнулась взглядом в челюсть. Сначала в верхнюю, а потом в нижнюю. Челюсти были похожи на собачьи, собственно ими они, скорее всего, и являлись, однако клыки были.. сантиметра три не меньше. Впрочем, у меня плохой глазомер. Но выглядели они очень внушительно.
Когда вернулся муж, я показала ему челюсти и сказала что они волчьи.
- Правда, волчьи? - поразился он.
- Ага. - уверенно подтвердила я.
Он их сфотографировал.

 

Мы таки выбрались из оврага и по другой его стороне быстро спустились к подножью. Опять стала появляться полынь, и мы набрали из нее большущий веник. Бабушка говорит она помогает от блох.
Блохи, честно, говоря замучили. Вернее замучили меня даже не блохи, а муж, которого они с особым восторгом и рвением кусали за лодыжки. Укусы распухали, чесались, и он постоянно ходил злой и раздраженный. И главное совершенно непонятно что делать с этими блохами. Кошке мы купили ошейник, но он был ей, что мертвому припарка. Да и блохи совершенно автономно от кошки жили в абсолютно синтетическом, кстати, ковре. Ковер можно было пылесосить, блох можно было вылавливать и щелкать, однако кардинально ситуацию это не меняло. Ковер ими просто кишил. Стоило пройтись ночью по нему в туалет, и можно было быть уверенным - хоть одна блоха да сидит на ноге.
Меня блохи тоже кусали, но не так активно. Да и аллергии существенной  на них не было. Я даже не замечала укусы, пока муж их не обнаружил и не ткнул в них носом. Вообще-то я не так что б сильно боюсь блох. В отрочестве как-то целые две недели спала в обнимку с тремя блохастыми кошками. К исходу этих недель низ живота выглядел у меня так, будто его поразило стремное венерическое заболевание. Однако источник этих метаморфоз я знала и не напрягалась. Теперь же муж так запугал меня этими блохами, что я вторую ночь сплю кое-как - все время ворочаюсь и охлопываюсь.
Я честно говоря сомневаюсь что полынь вытащит нас из дерьма, однако можно попробовать. Почему бы и нет.

около 17.00
В конце концов, мы вышли к бетонной дороге. Если бы мы так и не смогли преодолеть лесополосу, то пройдя вдоль всего хребта и спустившись по восточному склону оказались бы как раз на ней. Дорого страшная, вся по кроям завалена строительным мусором. Возможно, так ее пытаются укреплять, кое-где дорога идет по насыпи, и насыпь эту видимо размывает редкими дождями. Однако идти по ней под гору удивительно легко, хотя вечернее уже солнце печет кажется сильнее чем днем на вершине.
Совсем скоро мы дошли до Города, до того района в котором жил когда-то мой дядя. В те времена, когда брак его еще можно было назвать удачным.

около 19.00
Сижу, наконец, в кафе. 9-я квартира она называется. Или 7-я. Не помню. Ем замечательный салат из морепродуктов с овощами. Голени ужасно болят, исцарапанные, степью, но, в остальном, чувствую себя совершенно отлично и ощущаю даже некоторый душевный подъем.
Маршрутка подхватила нас сразу же, и вскоре мы были уже дома. Муж сразу ломанулся в ванну: мыться и переодеваться. А я не стала. Не хотела смывать с себя настроение.
Мама понавязала из полыни веничков и обложила ими всю кровать мужа: пол, ручки, спинку. Теперь она похожа на какое-то колдовское ложе. Остается наедятся, что блохи полопаются со смеху, увидя это ведьменское заграждение.
Хотела завершить рассказ чем-нибудь проникновенным и поучительным, чем-нибудь на тему того, что никогда не поздно исполнять детские желания... Или наоборот, не стоит, все равно получишь не то, и не так как хотел, потому что ты уже совсем не тот ребенок... да в общем ну его.

upd: А ноги я, оказывается, сожгла. Под коленями. Ума не приложу, как так получилось.

upd2: Полынь от блох помогает, но не так, как все мы думали. Они под ней селится и скапливается и можно поднять полынный веник и всех передавить, пока не разбежались. Меньше их от этого, впрочем, не становится.